В XVII веке условия, способствовавшие закрепощению крестьянства, продолжали существовать, и крестьянская крепость все росла и росла. Первые 13 лет XVII в. ознаменованы в нашей истории событиями, которые мы привыкли называть Смутным временем, а тогдашние русские люди называли „Великою разрухою Московского государства». Еще войны царя Ивана сильно расстроили государство требованиями усиленной службы от служилых людей и усиленных платежей с тяглых, т.е. главным образом с крестьянства. Во время Смуты эти требования усилились.
Побуждаемые необходимостью, служилые люди всячески старались удержать крестьян на своих землях, закабаляя их себе и тем превращая их из вольных арендаторов земли в подневольных слуг. В порядных грамотах и кабалах начинают с этого времени чаще встречаться условия, по которым крестьянин, забирая взаймы у землевладельца, наперёд отказывается от права уплатить долг.
Когда Смута кончилась, последствия её долго ещё давали знать о себе. Государство было разорено. Города обезлюдели, целые деревни стояли пустыми с избами, в которых находили только человеческие кости. Земля обезлюдела во всех краях — и на севере, и на юге, где, собственно началась и свирепствовала Смута.
От служилых людей за все время Смуты и долго после неё требовалась усиленная служба. Справлять службу служилый человек мог лишь в том случае, если на его земле жило достаточно крестьян, иначе откуда же он, занятый всю жизнь на службе, мог достать средства на вооружение и на прокорм во время похода? Теперь эти средства приходилось выжимать с обнищавшего крестьянства, искавшего в бегстве спасения от усилившейся тяготы.
Но так как искать беглых дозволялось по закону всего 5 лет, срок очень небольшой, то служилые люди стали просить правительство об отмене сроков для сыска беглых. Так как в данном случае желания служилых людей сходились с выгодами правительства, то оно охотно шло навстречу их желаниям. Еще указом 1607 г., при царе Василии Шуйском, велено было не только хватать беглых крестьян и возвращать их прежним хозяевам, но и взыскивать с них штраф за побег в возмещение убытков, понесённых хозяином. Этот указ имел большое значение для дальнейшей судьбы владельческих крестьян. До издания его бегство крестьян не считалось преступлением: беглых только хватали и возвращали к прежним хозяевам, теперь за бегство стали наказывать.
Срок сыска беглых крестьян
При царе Михаиле срок для сыска беглых удвоили, назначили в 10 лет. Но, по мнению мелких землевладельцев, и этого было слишком мало. Ссылаясь на то, что крупному владетелю очень легко, сманив крестьянина у мелкого служилого человека, скрывать его в своих дальних вотчинах 10 лет, а потом владеть его трудом по закону, они продолжали усиленно ходатайствовать о совершенной отмене срока для сыска. В 1647 г. правительство увеличивает этот срок еще на 5 лет, а на будущее время, для крестьян, которые побегут или будут вывезены после 1647 г, срок сыска отменялся совсем: их позволялось искать и требовать по суду назад всегда, без срока.
В 1649 г. при царе Алексее Михайловиче Земский Собор утвердил общее собрание законов — „Уложение». Оно и дало крестьянству XVII века окончательное устройство, прикрепив крестьян, живших на помещичьих землях, бесповоротно к земле решительным запрещением переходов и своза их.
По Уложению крестьяне прикрепляются к тем участкам, на которых они были записаны в писцовых книгах 1625 г., т.е. в поуездных описях земли и населения, составленных при царе Михаиле. Прикрепление касалось не одних только домохозяев, но и распространялось на их семейства, на живущих при отце детей, братьев и племянников. Подтверждалось, что срока для сыска беглых нет, своз также отменялся. Принявший беглого или свезший крестьянина у другого владельца, обязывался выдать его обратно и уплатить по 10 руб. за каждый год незаконного владения трудом беглого крестьянина. Такое решительное прикрепление крестьян к земле отмечается в Уложении, как новая, еще небывалая мера. „По нынешний государев указ,— читаем в 11-ой гл. Уложения, ст. 3, — государевой заповеди не было, чтобы никому за себя крестьян не принимати, а указаны были крестьянам урочные годы».
Уложение царя Алексея
Уже к концу XVI в. Юрьев день лишился почти всякого значения в жизни; в XVII в., по Уложению царя Алексея, право перехода крестьян было совсем отменено и по закону. Но память о Юрьеве дне долго жила еще в крестьянстве, дожила и до наших дней в полной горькой иронии пословице: „Вот тебе, бабушка, и Юрьев день».
Помимо порядных, которые продолжали заключаться и после 1649 г., Уложение установило новый способ для поступления в крестьяне „вольных людей». Желавший сделаться крестьянином, должен был идти в Поместный приказ; здесь его расспрашивали, действительно ли он вольный, потом записывали в крестьяне и „отдавали» в крестьянство служилому человеку в вечную крепость. Бегство крестьян, по Уложению, строго карается; ряд наказаний определён и для тех, кто укрывает беглых. Но Уложение старается все-таки отличать крестьян от холопов; оно вообще запрещает крестьянам давать на себя служилые кабалы; в делах гражданских крестьянин имеет право иска и является ответчиком; Уложение устанавливает плату за безчестье и увечье крестьянина, крестьянин может даже вступать в торговые сделки с землевладельцем.
Но Уложение нигде не говорит, в чём заключается суть отношений крестьян и землевладельцев; оно слишком мало обеспечивало личность крестьянина, не устанавливало наказания господину за неумышленное убийство крестьянина или за жестокое обращение с ним, причинившее смерть; Уложение совсем не определяло, сколько землевладелец должен дать земли крестьянину и какие повинности, в каких размерах может он с крестьянина требовать; Уложение дозволило далее, в случае задолженности землевладельца, когда ему „откупиться нечем, править с него иск в поместьях и в вотчинах, на людях его и на крестьянах».
Не давая ясного и точного определения прав и обязанностей землевладельцев и крестьян, Уложение предоставляло создать эти обычаи житейской практике. Не сдерживая и не направляя жизнь, закон тем самым допускал злоупотребления, которые, раз сложившись и повторяясь, принимали значение обычая, и тогда с ними трудно становилось бороться.
Можно отметить целый ряд таких злоупотреблений, ставших обычными. Так, нигде в Уложении не найдём статьи, которая говорила бы, что помещики могут подвергать крестьян телесным наказаниям, на деле же кнутом и палкой ведётся всё тогдашнее хозяйство. По смыслу Уложения крестьянин был прикреплён к земле: это значит, его нельзя было оторвать от пашни, но в силу неточности закона вошла в обиход мысль, что это можно делать.
