Хазарская столица Итиль, стоявшая в устьях Волги, сделалась большим рынком, где сходились и магометане-арабы, и евреи, и христиане-греки, и язычники-славяне.
Славяне пользовались особым покровительством хазар на Волге и на степных дорогах к ней и поэтому скоро втянулись и в торговлю с арабским востоком.
Это было время, когда арабы под управлением ближайших преемников Магомета далеко расширили свое государство. От пределов Индии, через всё побережье Северной Африки, до самых Пиренеев простиралась власть арабов. Столица их, Багдад сделалась в 8 веке средоточием торговли между Индией, Африкой, Китаем и северными странами. Арабские купцы сами ездили в Китай и вглубь Индии, ездили и в южную Африку, и Каспийским морем и Волгою через всю нынешнюю Россию проникали до стран средней Европы.
На север арабские купцы ездили через страну хазар, по Каспийскому моря достигали они Итиля и далее, вверх по Волге, плыли до местности Булгар возле нынешней Казани. Здесь был большой торг, куда приходили купцы и из средней России, и с Запада, и с Балтийского моря. В Итиле, столице хазар, был даже особый славянский квартал, самый богатый, по мнению араба-современника. В Итиле арабские купцы встречали славянских купцов с юга, с области Днепра, а в стране булгар им приходилось вести торг с северными славянскими купцами и норманнами, в земли которых арабские купцы ходить уже не рисковали.
Другим средоточием торговли, посещавшимся арабскими купцами, был Киев. Здесь южные купцы — греки — встречались и обменивались товарами со славянскими и восточными купцами. Сюда же стремились северные купцы-воины — варяги, норманны.
Славяне не только торговали с пришлыми к ним иноземцами, они и сами ездили торговать в отдаленные страны. Один арабский путешественник писал в 860 годах, т.е. уже во времена Рюрика, Аскольда и Дира, что славянские купцы возят товары из отдалённейших краёв своей страны к Чёрному морю, в греческие города, где греки берут десятину с их товаров, что те же купцы ходят на лодках по Волге, спускаются до хазарской столицы, владетелю которой тоже выплачивают десятину, выходят затем в Каспийское море, проникают на юго-восточные берега его и даже иногда привозят свои товары на верблюдах в столицу арабского царства — Багдад.
В страну булгар славяно-русские купцы приходили в лодках, целыми дружинами, здесь они строили свои балаганы и раскладывали в них товары, ожидая покупателей. В числе их товаров главное место занимали меха, которые ценились очень дорого у арабов и считались царским украшением. Кажется, весь торг у них со славянами шёл на меха; куньи меха шли со стороны славян вместо монеты; слово „куны» долго, до татар, значило у нас — деньги. Две куньи шкурки равнялись 22 арабским диргемам, потому что «чеканной монеты своей у них нет», — замечает араб-современник, — «и звонкую монету заменяют им куньи меха».
Особенно ценили арабы мех чернобурых лисиц, и когда татарское нашествие прекратило всякую торговлю с Русью, арабы отметили с сожалением это прекращение отсутствием привоза в их страну чернобурых мехов (1224 г.).
Продавали славяне дары своего леса: меха, кожи, мёд, смолу, а также и плоды военной удачи — рабов. В те суровые времена пленные всегда становились рабами своих победителей.
Покупали славянские купцы у греков шелковые ткани, золото, кружева, всякие лакомства, вина, мыло, губки; у хазар и арабов приобретали они бисер, драгоценные камни, сафьян, сабли, ковры, пряности; с Варяжского моря привозили они янтарь, бронзовые и железные изделия, олово, свинец и особенно славившееся тогда северное оружие — мечи и топоры. Купленным у одних, они торговали с другими, и таким путём число предметов их торга было очень значительно.
При торговле с образованными народами славяне употребляли иностранную монету — „арабчики», или греческую — „златницы». Впрочем, чаще всего меняли товар на товар». С дикими народами они вели уже исключительно меновую торговлю.
Тесное торговое общение с арабами оставило следы и в нашем языке. Ткани шли к нам из Византии и от арабов — вот почему некоторые части одежды у славян носят восточные названия — сарафан, парча, камка, армяк, корзно; от арабов шла знаменитая дамасская сталь и изделия из неё, а также драгоценные камни — отсюда в русском языке слова сабля, кинжал, харалуг (вороненая сталь), алмаз, бирюза, яхонт, сапфир, — все они с арабского востока и утвердились в нашем языке с давних пор.
Заходя часто в такие страны, языка которых не знали, славянские купцы все-таки ухитрялись и покупать, и продавать, ведя так называемую „немую» торговлю. Летопись сохранила одно воспоминание о такой торговле.
„Есть горы около моря, — читаем там, — высота их до небес; в горах тех живут люди, и языка их нельзя понять: показывают на железо и’ помавают рукой, прося железа; и если кто даст им нож или топор, дают в обмен меха».
Один арабский писатель так рассказывает о торговле приволжских болгар с дикими народами, населявшими леса к северу от средней Волги. „Болгары, — говорит он, — приносят свои товары для продажи, и каждый, отметив свой товар знаком, оставляет его на том месте, куда приходят туземцы, а сами удаляются. Спустя немного времени, купцы приходят опять и находят на том месте товар, какой продают жители этой страны. Если купец доволен количеством и качеством положенного туземцами, то оставляет свой и берёт то, что принесли туземцы; если же недоволен, то берёт обратно свой товар». Также торговали с дикарями, вероятно, и славянские купцы.
Что торговля велась славянами большая, видно из того обилия кладов, которые находят в земле по всему пространству нынешней России. По монетам этих кладов и можно судить с кем торговали славяне. Много попадается в кладах арабских монет, причём некоторые клады достигают семи и более пудов весу. Возле г. Мурома, Владимирской губ., был найден, напр., клад, состоявшей из 11077 монет, почти исключительно арабских. Одновременно с арабскими монетами, иногда в одних кладах с ними, находят немалое количество монет западно-европейских, а на юге, в Малороссии, часто находят в земле монеты греческие и древне-римские; у тамошних крестьян явилось даже особое название для этих находок; они называют их „Ивановы головки», находя, вероятно, сходство в изображении на монетах голов римских императоров с изображением усекновенной главы Іоанна Предтечи.
Зарывались тогда деньги в землю потому, что в то тревожное время нельзя было найти хранителя-банкира вернее. Уходя торговать или воевать далеко на чужую сторону, славянин хоронил своё добро в поле, около жилища, в лесу или на берегу реки, — словом, где ему казалось укромнее. Делал поблизости знак — набрасывал камень или садил деревцо. Возвратившись домой, часто после многолетнего отсутствия, он по оставленным приметам, легко находил зарытое добро. Но если зарывший клад человек не возвращался, убитый на войне или погибший как-нибудь иначе, что в тогдашней жизни было совсем не диковина, то безответный банкир — мать сыра земля, навсегда сохраняла в своих недрах вверенную ей тайну, и только случай, иногда через сотни лет, обнаруживал клад.
Находки монет арабских, греческих, римских и западно-европейских по всему пространству России ясно говорят о размерах и распространении древне-славянской торговли. Находят клады чаще всего поблизости старинных городов, вблизи от больших рек, на волоках, т.е. на тех местах, где перетаскивали лодки посуху из одной реки в другую на местах, где, по преданию, стояли большие селения. Все это показывает, что не грабёж, не военная добыча, а именно торговля была источником этих кладов.
