Внешние факторы
После падения татарского ига московский князь остался во главе всей Великороссы независимым ни от кого её владетелем, а после падения Византийской империи он стал единственным на земле независимым православным владетелем. Огромное большинство прежних удельных князей еще раньше стало слугами московского великого князя. Таким образом, ко второй половине XV века Великороссия является объединенной, независимой и сильной.
На тогдашних людей эти события произвели сильное впечатление. Русские люди начинают говорить, что русский народ — первый народ во вселенной, избранник Божий, получивший от Бога преимущественное право на истинную божественную благодать. Русские люди издавна привыкли смотреть на Византию, как на колыбель и охрану православия.
Русская Церковь была только митрополией Церкви греческой, константинопольский патриарх был главой всего русского духовенства. Русский митрополит назначался в Константинополе, византийский император считался главой и охранителем всего православия. Другие православные государи назывались в Византии только его слугами и помощниками.
Русских князей византийские императоры считали ниже себя и в знак особого расположения именовали некоторых из них „сродниками». Византийские писатели утверждают даже, что русский великий князь носил звание стольника византийского императора. И императоры включали в свой титул звание царей русских даже в XIV веке.
Сын Дмитрия Донского, великий князь Василий попробовал было отказаться признавать такое главенство византийского императора и стал запрещать митрополиту поминать императора на ектениях.
— Мы имеем церковь, а царя не имеем и знать не хотим! — сказал он.
На это великий князь получил от патриарха грамоту, в которой глава греческого и русского духовенства писал:
„Святой царь занимает высокое место в церкви; он не то, что другие поместные князья и государи. Цари вначале упрочили и утвердили благочестие во всей вселенной; цари собирали вселенские соборы, они же подтвердили своими законами соблюдете того, что говорят божественные и священные каноны о правых догматах и благоустройстве христианской жизни, и много подвизались против ересей… За все это они имеют великую честь и занимают высокое место в Церкви. И если, по Божию попущению, язычники окружили владения и земли царя, все же до настоящего дня царь получает то же самое поставление от Церкви, по тому же чину и с теми же молитвами помазуется великим миром и поставляется царём и самодержцем ромеев, т.е. всех христиан. На всяком месте, где только именуются христиане, имя царя поминается всеми патриархами, митрополитами и епископами, и этого преимущества не имеет никто из прочих князей или местных властителей. Власть его, в сравнении со всеми прочими, такова, что и самые латиняне, не имеющие никакого общения с нашею Церковью, и те оказывают ему такую же покорность, какую оказывали в прежние времена, когда находились в единении с нами. Тем более обязаны к этому православные христиане. И если язычники окружили землю царя, то христианам не следует презирать его за это; напротив, это самое да послужит для них уроком смирения и заставит их подумать, что если великий царь, господин и начальник вселенной, облеченный такой силой, поставлен в столь стеснительное положение, то что могут потерпеть разные другие местные властители и мелкие князья…
„Один только царь во вселенной… Ибо если и некоторые другие из христиан присвоили себе имя царя, то все эти примеры суть нечто противоестественное, противозаконное, дело тирании и насилия. В самом деле, какие отцы, какие соборы, какие каноны говорят о тех царях? Но всё и сверху и снизу гласит о царе природном, которого законоположения, постановления и приказы исполняются во всей вселенной, и его только имя повсюду поминают христиане, а не чье-либо другое».
Флорентийский собор 1439 года
И вот не стало этого царя, защитника православия, титуловавшего себя „святым». Московскому князю уже раз пришлось выступить защитником православия, когда те же самые греки со своим императором, в поисках за помощью против теснивших их турок, обратились к папе и поманили его обещанием соединения церквей. Во Флоренции в 1439 г. был созван папой собор восточных и западных пастырей Церкви. На этом соборе было решено, что католическая и православная Церкви могли бы соединиться. Участники собора — католические и православные духовные лица — выработали и условия соединения. Это соглашение известно в истории под именем флорентийской унии.
Русский митрополит Исидор, грек по происхождению, был тоже на этом соборе и принял унию. Великий князь Василий Васильевич усиленно уговаривать митрополита Исидора не ездить во Флоренцию на собор, а когда тот всё-таки поехал, великий князь молил его много „да принесет к нам нашего православного христианства благочестие». Исидор принес вместо того унию. За это Исидор был лишён сана и осуждён собором русских епископов.
Великого князя Василия стали славить, как „всея русские земли утверждение, а греческие веры подтверждение и поддержателя». Падение Константинополя начали русские люди приписывать отпадению греков от православия, стали смотреть на это несчастье, как на наказание Божие грекам. В это же время пало тяготевшее над Русью Божеское наказание — татарское иго. А московский и всея Руси великий князь Иван III женился на Софии Палеолог, племяннице последнего византийского императора, и тем самым стал как бы наследником его власти и значения по родству.
Все эти события совпали с концом седьмой тысячи лет от сотворения мира. Все ждали, что должен наступить конец света, но он не наступил, все ожидавшиеся сроки его наступления прошли благополучно, и люди стали готовиться жить на восьмую тысячу лет. Падение византийской империи в конце седьмой тысячи лет от ударов мусульмане и освобождение России в то же время от ига мусульман же, конечно, вызывало на размышление; и вот русский митрополит Зосима, составляя в 1492 г. „пасхалию», т.е. расчёт дней празднования св. Пасхи на восьмую тысячу лет, пишет, как „ныне прославил Бог» ..в православии просиявшего благоверного и христолюбивого великого князя Ивана Васильевича, государя и самодержца всея Руси, нового царя Константина новому граду Константина — Москве и всей Русской земле и иным многим землям государя».
Москва как третий Рим
Так впервые была высказана мысль о перенесении на Москву прежнего значения столицы Византийской империи.
Мысль эта продолжала развиваться. Окончательно утвердил её старец псковского Елеазарова монастыря Филофей. В своих посланиях он писал, что престол вселенский и апостольские Церкви имеют теперь, после падения Царьграда, представительницей своей церковь Успения Пресвятой Богородицы в богоспасаемом граде Москве, просиявшую вместо римской и константинопольской, теперь она „едина во всей вселенной паче солнца светится», так как церкви стараго Рима пали „от неверия и ересей», второго же Рима — Константинова града — церкви „агаряне секирами и оскордами разсекоша», „понеже они (т.е. греки) предаша православную греческую веру в латынство». Соответственно этому и московский государь, как „браздодержатель святых Божиих престол» вселенской Церкви, явился „пресветлейшим и великостольнейшим государем», „иже во всей поднебесной христианом царь, и во едино царство его сошлись все пришедшие вконец царства православные христианские веры»; „два Рима падоша, а третий (Москва) стоит, а четвертому не быть».
Итак, все христианские царства „потопишася» от неверных, и только царство московскаго государя благодатию Христовою стоит и „иным не достанется».
Так Москва стала называться „богохранимым, преименитым царствующим градом, третьим Римом, благочестием цветущим». Приведенные из послания старца Филофея слова переписывались в сборники, были занесены в государственную летопись — в Степенную книгу — и приведены в Уложенной грамоте об учреждении патриаршества в России.
