Братья Щелкаловы дослужились до пышного титула „дьяков великого государя ближния Думы», и один из них получил даже большой чин окольничьего. Всех этих благ дети неважного дьяка Якова Щелкалова, Андрей и Василий достигли только силой своего ума, своей опытностью и дипломатической ловкостью.
Начал службу Андрей Щелкалов в 1550 г., когда он упоминается среди „поддатней у рынд», нечто вроде слуги и товарища при пажах. В 1560 году — он пристав при литовских послах, а в 1563 г. уже дьяк; в 1570 г он управляет Разрядом и часто упоминается в актах тех времён как человек, то получающий в награду землю, то покупающий деревню в том или ином уезде. В 1575 г он уже дьяк ближний и управляет Посольским приказом.
В царствование царя Фёдора значение Щелкаловых достигло высшей степени. Голландец Масса рассказывает, что, кроме Бориса Годунова, от которого зависели все, в Москве имел важное значение думный дьяк Андрей Щелкалов, человек необыкновенно пронырливый, умный и злой.
Годунов, считая его необходимым для управления страной, был очень расположен к этому дьяку, стоявшему во главе всех прочих дьяков. Во всех областях и городах ничего не делалось без ведома и желания Андрея Щелкалова.
Не имея покоя ни днём ни ночью, работая как вол, он ещё был недоволен тем, что у него мало работы и желал ещё больше работать. Борис Годунов не мог достаточно надивиться трудолюбию Андрея Щелкалова и часто говорил: „Я никогда не слыхал о таком человеке и полагаю, что весь мир был бы для него мал!»
О деятельности Щелкаловых, их силе, значении, уме, знании дела составились целые легенды. О Щелкаловых рассказывали, что они ничего и никого не боялись, делали всё умно и хитро, не любили никого спрашивать и страшно самовольничали, особенно, когда составляли списки служебных назначений. В таких случаях они не стеснялись даже искажать родословные росписи, по которым эти назначения делались. Проделывали это они, дружа своим благоприятелям и родственникам. Плутни их вскрывались при разборе местнических дел, но на судьбу Щелкаловых это не влияло, и наказания за грамоты, „выданные не по делу», т.е. фальшивые, они не несли и только потому, что умных и пронырливых знатоков приказного дела некем было заменить. „Сами они, — говорит историк дьячества, — сменили Ивана Висковатова, но долго не появлялся новый Висковатый, который мог бы занять их место в Посольском приказе».
За широкой спиной Андрея Щелкалова „самовольничали» и его подчиненные: „в приказах что хотели, то и делали», и „воеводы, Щелкаловым и слова молвить не смели».
Приказы были наполнены подьячими, которые делились на старых, средней статьи и молодых. В Разрядном приказе, кроме дьяков, в 1676 г считалось 109 человек подьячих. Подьячие размещались в комнатах приказа, расположенных перед казёнкой. Каждый приказ делился на „столы», ведавшие отдельные части дела.
Разрядный приказ в 1666 году делился на три стола, между которыми были распределены различные уезды, управлявшиеся Разрядом, разные судебные и другие дела, ведавшиеся в этом приказе. Столы эти назывались: Московский, Новгородский и Приказный. Каждый стол, в свою очередь, разделялся на несколько отделений, по которым дела вели особые подьячие; эти отделения или доли „стола» назывались „повытьями», от слова „выть», что значит доля.
