В то время, когда южные племена славян платили дань народам, населявшим юг России, северные — платили дань варягам. Впоследствии варяги были изгнаны населением, выведенным из терпения их притеснениями, и племена славян сами стали у себя «володеть».
Дело от этого не пошло лучше, восстал род на род, не было правды, и не в состоянии были племена установить у себя внутренний порядок. Так как главной причиной беспорядков было родовое устройство и враждебность родовых отношений, то совершенно было понятно стремление племён найти правительство, чуждое всяким родовым связям. Таковым мог быть только князь чужого племени, а потому в 9 веке, в 862 г, некоторые из северных славянских племён призывают трёх варяжских князей: Рюрика, Синеуса и Трувора. Прибыв со своими сильными дружинами, эти князья разместились следующим образом: Рюрик — в Ладоге, Синеус — на Белоозере и Трувор — в Изборске.
Через два года до смерти Синеуса и Трувора Рюрик объединил в своих руках власть над всеми пятью призвавшими князей племенами. Он покоряет потом западно-двинских кривичей-полочан, а также мерь и мурому, а затем переходит в Новгород, на озеро Ильмень. На подчинённые племена была наложена дань, а города были розданы мужам княжеской дружины. Устанавливается, таким образом, связь между разрозненными родами и племенами через посредство мужей, подчинённых одному князю; начинает зарождаться русское государственное устройство.
Тем не менее, смуты продолжаются и при Рюрике, от которого многие спасались на юг — по великому днепровскому водному пути. Туда же направились со своими родами Аскольд и Дир, не получившие от Рюрика городов и надеявшиеся утвердиться в Греции. На пути, в земле полян, они овладели Киевом, где и остановились. Сюда стал стекаться с ними всякий сброд, все недовольные и все искатели приключений. В скором времени у них образовалась многочисленная дружина, с которой они и предпринимают в 865 году поход к Царьграду на 200 ладьях (8000 человек).
В то время Константинополь был окружён стеной с множеством башен. Особенно сильно была укреплена сухопутная сторона. Здесь стены были двойными и упирались с одной стороны в Мраморное море, а с другой— в залив Золотого Рога.
Вышло это случайно или по рассчёту, но Аскольд и Дир прибыли к Византии в самое удобное для себя время. Император был в это время в походе против сарацинов. В городе войск было мало. Жители предавались роскоши и беззаботному веселью.
Все были как громом поражены вестью, что появились под стенами столицы варвары — «враг грозный и не милует, а голос его— как шум моря», говорит о нём очевидец, патриарх Фотий. – « Поход этих варваров,— замечает он,— был так схитрён, что и молва не успела оповестить, и мы услыхали о них уже тогда, когда увидели их».
Ужас, охвативший всю столицу, был неописуем. «Было что посмотреть тогда!», — говорит Фотий, не потерявший, впрочем, присутствия духа. С пламенной, ободряющей речью обратился он к жителям столицы: «Не вопите и не шумите, — говорил он им.— Перестаньте плакать, будьте мужественны.— „О град, царь едва не всей вселенной! — обращался он к столице Греции:— какое воинство ругается над тобою, как над рабою, необученное, и набранное из рабов! Что за народ вздумал взять тебя в добычу?— слабый и ничтожный!
Речи эти подействовали ободряюще. Недавнее отчаяние заменилось возбужденной энергией. Немедленно к императору был отправлен гонец с мольбой скорее возвратиться из похода и спасти столицу. Со всех концов сюда стали стекаться, разбросанные по городам войска.
Между тем Царьград был уже обложен руссами, которые, по свидетельству очевидца патриарха Фотия, стали присыпать к стене города земляные всходы с целью облегчить приступ. Все окрестности были разграблены и опустошены, жители зверски перебиты, как вдруг, без всякой видимой причины, руссы сняли осаду и, захватив громадную добычу, ушли на своих ладьях. По всей вероятности, они получили известие о приближении императора Михаила с греческими легионами и флотом, с которыми он пошёл было против сарацин, но, получив известие о нападении руссов, поспешил вернуться для выручки столицы.
