Есть целый ряд дел, которые суд должен начинать по собственной инициативе, чтобы восстановить преступленную злой волей справедливость; например, нанесение со злым умыслом одним человеком другому вреда, убытка, смерти. Такие дела называются уголовными.
Суд, разбирая их, не только восстанавливает нарушенную справедливость, но и наказывает виновника, сделавшего это нарушение.
В Московском государстве времён Ивана III и уголовные, и гражданские дела разбирали и решали те же наместники и волостели, которые разбирали дела гражданские. Но уже в малолетство Грозного царя отдельные области и уезды государства начинают получать „Губные грамоты», по которым такие важные уголовные преступления, как разбой и грабёж, выделяются из суда наместников и волостелей, и разыскивать разбойников, хватать их и судить поручается выборным из жителей уезда губным старостам. Вот одна такая грамота, данная в 1539 году белозёрцам и каргопольцам:
„Князьям и детям боярским, отчинникам и помещикам и всем служилым людям, и старостам, и сотским, и десятским, и всем крестьянам: моим — великого князя, митрополичьим, владычним, княжим, боярским, помещиковым, монастырским и всем без исключения. Били вы нам челом, что у вас в волостях многие сёла и деревни разбойники разбивают, имение ваше грабят, сёла и деревни жгут, на дорогах много людей грабят, разбивают и убивают многих людей до смерти. А иные многие люди разбойников у себя держат, а к иным людям разбойники с разбоем
приезжают и разбойную рухлядь к ним привозят. Мы к вам посылали обыщиков своих, но вы жалуетесь, что от наших обыщиков большие вам убытки, и вы с нашими обыщиками лихих людей и разбойников не ловите, потому что вам волокита большая, а сами разбойников обыскивать и ловить, без нашего ведома, не смеете. Так вы бы, меж собою свестясь, все вместе, поставили себе в головах детей боярских, в волости человека три или четыре, которые бы грамоте умели и которые годятся, да с ними старост да десятских и лучших людей крестьян человек пять или шесть, и между собою в станах и волостях лихих людей разбойников сами обыскивали бы по нашему крестному целованию, вправду, без хитрости.
Где сыщете разбойников или тех, кто их у себя держит и разбойную рухлядь принимает, то вы таких людей пытайте накрепко, а допытавшись и бивши кнутом, казните смертью. Я положил это на ваших душах, а вам от меня опалы в том нет, и от наших наместников и волостелей продажи (т.е. взыскания) вам нет. Если разбойник с пытки объявит о своих товарищах в других городах, то вы об них пишите грамоты в те города к детям боярским, которые там поставлены в головах для этих дел, и обсылайтесь между собой немедленно. Кого поймаете в разбое, кого доведёте, того казните; кто разбойников поймал, в каких делах они уличены, — всё это пишите на список подлинно, а которые из вас грамоте умеют, те прикладывали бы к спискам руки. По недружбе друг другу не мстите, без вины людей не хватайте и не казните никого, но обыскивайте накрепко.
А не станете разбойников обыскивать и брать или не станете за разбойниками ездить, хватать их и казнить, или станете разбойников отпускать и им потакать, то я велю на вас на всех взыскивать по жалобам тех людей, кого в ваших волостях разобьют, без суда, вдвое, а самим вам от меня быть в казни и в продаже. А которых разбойников ведомых поймаете и, обыскав, казните, тех имения и подворья отдавайте людям, которых поставите у себя в головах, они же пусть отдают тем людям, которых казнённые разбойники разбивали, смотря по их искам; сколько у какого разбойника возьмёте и раздадите истцам, записывайте всё на списки; а что после этой раздачи останется, перепишите и положите, где пригоже, и отпишите об этом в Москву, к нашим боярам, которым разбойные дела приказаны».
