Состояние, в котором находилась Русь в первой четверти 13 столетия, было плачевным. Внутри страны — раздоры и междоусобия удельных князей, раздробивших великую при Ярославе Русь на множество мельчайших самостоятелъных княжеств; извне —всё более и, более серьёзная опасность со стороны сильных и воинственных соседей -шведов и ливонцев на северо-западе, литовцев, поляков и венгров — на западе и всё тех же половцев — на юге и юго-востоке.
Внутренние раздоры привели, как известно, к тому, что Киев потерял своё первенствующее значение стольного великокняжеского города, Центр политической жизни Руси переносится на её северо-восток, где возникает и быстро возрастает могущество Суздальских князей, добившихся при Юрии Долгоруком и Киевского великого княжения. При сыне Юрия — Андрее Боголюбском — Киев становится уже в подчиненное Суздалю положение; а при Всеволоде Большом Гнезде — влиянию Суздаля, как старшего стола, подчиняются уже Рязанское княжество и Новгород, получавший князей от Владимирского великого князя. Владения Суздаля распространяются и на восток, где в Мордовской земле был построен Юрием 2 в 1221 году Нижний Новгород, и борьба с мордовским князем Пургасом велась вполне успешно.
В Ростово-Суздальской земле, составившей ядро образовавшейся впоследствии Великой Руси, находился, почти на южной её границе, город Москва, основание которого приписывается Юрию Долгорукому и о коем впервые упоминается под 1147 годом.
Занявшее первенствующее место Владимирское или Суздальское великое княжение также не избежало внутренних раздоров, достигших при Юрии 2 полного разгара, и приведших к выделению Рязанского княжества и образованию множества других, более мелких княжений.
При всей своей раздробленности, Русь составляла, тем не менее, одно неразрывное целое, говорившее одним русским языком, исповедующее одну православную веру и жившее в одинаковых общественных условиях государство. Этой неразрывности Руси содействовало и то, что её дробные части имели князей, принадлежавших к одному роду, не утерявших и при своих распрях сознания кровной связи. Сознание это неоднократно выражалось в княжеских съездах для обсуждения важнейших, касавшихся всей Руси, вопросов.
Эта внутренняя связь Русских земель и дала возможность Руси в течение почти двухсот лет со смерти Ярослава сохранить свою самостоятельность и успешно отражать нападения соседних народов. Но она оказалась далеко не достаточной для того, чтобы выдержать натиск появившегося в первой четверти 13 века нового сильного и могущественного врага — монголов.
Впервые об этом новом враге услышали на Руси в 1222 году, когда к князю галицкому Мстиславу Мстиславовичу Удалому прибежал его тесть— половецкий хан Котян, уцелевший от разгрома, нанесённого половцам монголами.
Родиной монголов была степь Гоби, Забайкалье и верховья Амура и его притоков. Племя это делилось на юрты, улусы или орды, управлявшиеся своими выборными ханами, власть которых была, однако, ограничена собранием знати, (тойонов и беков), производившим избрание ханов.
В начале 13 столетия среди монголов началось усиленное движение, вызванное стремлением одного из ханов — Темуджина, сосредоточить в своих руках власть над всеми монгольскими племенами. Родившийся в 1160 году и бывший младенцем на момент смерти своего отца Есукай-багадура Темуджин только в 1203 году, в возрасте 43 лет, добивается своей цели. Собранный им в этом году на берегах реки Керлона большой курултай провозгласил его верховнымъ ханом девяти монгольских племён; при этом он принял имя Чингиз-хана.
Говорят, что он родился с куском запекшейся крови в сжатом кулаке, и что поэтому ему предсказана была бессмертная слава и владычество над миром. При суеверии азиатских народов, такое предсказание могло способствовать образованию в Чингиз-хане той уверенности в своей блестящей судьбе, которая развила в нём сильную энергию и непреклонное преследование задуманной цели.
Сама наружность отличала его от всех современников его племени. В то время как монголы, по своим этнографическим особенностям, представлялись народом небольшого роста, с неуклюжими движениями, короткими ногами, скуластым лицом, приплюснутым носом и узкими, косыми глазами, Чингиз-хан отличался громадным ростом, высоким лбом и длинной бородой, тогда как у его соплеменников лоб был низкий и волосы на бород жидкие.
Если прибавить к этой внушительной внешности ясный ум, железную волю, щедрость и уменье, при случае, ласковым обращением расположить к себе всякого, то не удивительно, что он достиг такого величия среди своих современников, какого не достиг никто из его предшественников.
Умея быть ласковым, Чингиз умел быть и грозным. Едва он был избран на ханство, как тойджигуты, враждебное монголам племя, двинулись на них с огромным войском. Чннгиз успел собрать все подвластные ему тринадцать родов и расположил их «один возле другого, в виде кольца»— и в таком порядке, охватив врагов со всех сторон, разбил их на голову, причём взял в плен 70 беков. После победы выставлено было 70 котлов, и в каждый из них бросили по одному пленному беку, и сварили их. За эту победу и было присвоено победителю прозвание Чингиз-хана, т.е. великого хана.
Вслед за одержанной победой власть Чингиз-хана и его владения стали распространяться с невероятной быстротой. За 18 лет он овладел всей Среднею Азией, разгромил Китайскую империю и взял Пекин. На запад его завоевания простирались до халифата Багдадского и берегов Каспийского и Аральского морей.
Не останавливаясь на длинном списке войн, приведших Чингиз-хана на ту степень могущества, которого он достиг уже ко времени первого нашествия монголов на Русь, укажем только, что это нашествие было, так сказать, совсем не преднамеренное и, по видимому, не входило в планы Чингиз-хана, заканчивавшего в это время завоевание Хорезмской империи.
Разбиваемый по всем фронтам султан Хорезма Магомет с остатками своего войска и двора вынужден был, в конце концов, бежать в Мазандеранскую область, на берега Каспийского моря. Для преследования Магомета Чингиз-хан, занятый осадой Самарканда, послал тридцатитысячную конницу под начальством темников Джебе-нойона и Субудай-багадура. Неотступно преследуемый монголами Магомет укрылся на одном из островов Каспийского моря, где и умер 10 февраля 1221 года. После смерти Магомета, Джэбе и Субудай, проникшие в Азербайджан, получили от Чингиз-хана подкрепления и разрешение двинуться на север против половцев.
Переправившись в сентябре 1222 года через Аракс, монголы двинулись в Грузию, разбили при помощи засады тридцатитысячную грузинскую армию, разграбили Шамаху, взяли Дербент и направились далее через кавказские горы.
У владетеля Шамахи было взято десять проводников, которые должны были указать монголам путь через проходы кавказских хребтов. Чтобы запугать их, одному из них, в прнсутствии остальных отрубили голову, в назидание другим проводнпкам, с целью предупредить, какая участь ждёт каждого из них в случае, если они не укажут путь.
Вступив в теснины горных проходов, все девять проводников смогли сбежать и известить ясов и косогов о движении монголов. Оба этих кавказских племени, в виду угрожающей опасности, объединившись с половцами, быстро двинулись к Кавказскому хребту и заняли все его выходы на северную сторону.
Монголы оказались в критическом положении и прибегли к своему природному коварству: они желали поссорить союзников. Послав богатые дары половцам, татары объявили им, что вовсе не намерены воевать с ними, как со своими единоверцами. Наивные половцы разошлись по домам, бросив своих союзников.
Джебе и Субудай разбили ясов и косогов и, несмотря на заключённый договор, стали грабить и разорять Половецкие земли. Разбитые в целом рядя сражений, потеряв своих старейших ханов, половцы бежали к Днепру и искали убежища на Руси.
На зиму монголы (или татары, как их называли на Руси) расположились в богатых пастбищами Половецких степях, предприняв однако набег на Крым, где разграбили богатый торговый город Судак.
Между тем половецкий ханы Котян, принявший при этом православие, и другие, умоляли русских князей, в особенности женатого на дочери Котяна Мстислава Галицкого вооружиться против татар. По предложению Мстислава Мстиславовича, прозванного Удалым, южно-русские князья собрались на съезд в Киеве и, уговариваемые половцами, не щадившими при этом даров в виде коней, верблюдов, вообще скота, а также и невольниц — решили предпринять общий поход, и притом вести наступательные действия, чтобы встретить татар в чужих пределах.
Зачинщиком движения был Мстислав Удалой.
«—Если мы,— говорил он,— не поможем половцам, то они, пожалуй, переметнутся на сторону татар, и у тех будет ещё больше силы против нас. Лучше встретить врагов в чужой земле, чем в своей».
«—Если не поможете нам,— говорили сами половцы, — то сегодня изобьют нас, а завтра вас».
Этими доводами были убеждены южнорусские князья и, из соображений собственной безопасности, решили помочь половцам.
К весне 1223 года князья закончили, каждый в своей области, приготовления к походу и двинули войска к месту сбора у Днепровских порогов. В походе приняли участие Мстислав Удалой -князь Галицкий, Мстислав Киевский, Мстислав Козельский, Вдадимир Смоленский, Мстислав Немой — князь Пересолницкий, Даниил Волынский, Олег Курский, Михаил Черниговский и многие другие. Владимиро-Суздальский князь Юрий не принял личного участия в походе, но выслал Суздальские войска под начальством своего племянника, Василия Константиновича — князя Ростовского. Войскам этим не довелось принять участия в войне, так как они прибыли слишком поздно. Не приняли участия в походе также и князья Рязанские, хотя их и звали.
В апреле стали собираться на правом берегу Днепра у городка Заруба и Варяжского острова войска князей Киевского, Смоленского, Черниговского и Тверского. Здесь, у Заруба, князья встретили татарских послов, присланных с целью отклонить русских от союза с половцами.
«— Мы земли вашей не занимали,— говорили послы; городов и сёл ваших не трогали, и пришли не на вас, а на половцев, наших рабов. Заключим мир— у нас нет с вами розни. Половцы же вам много зла творят. Мы будем бить их отсюда, а если они побегут к вам, то бейте их от себя, и забирайте их имущество».
Князья не только не поддались увещеваниям татар, а приказали убить всех послов и продолжали движете вниз по правому берегу Днепра, на соединение с галицкой пехотой. Пехота, под начальством Юрия Домамировича и Держикрая Владиславича двигалась на ладьях вниз по Днестру в Чёрное море, а оттуда по Днепру должна была подняться до порогов. Здесь, на Протолочьем броде, у устья реки Хортицы, произошло соединение всех русских войск. Сюда же прибыли половцы. Русские князья, с конвоем переправились на левый берег Днепра, чтобы посмотреть на нового, еще невиданнаго врага — татарина, и пришли к выводу, что татары еще хуже половцев. Это породило у них презрение к врагу, боевых качеств которого они ещё не испытали.
Количество собравшихся русских войск, надо полагать, было никак не менее ста тысяч, так как, принимая во внимание вместимость обыкновенной русской ладьи от 40 до 60 человек, одного галицкого и волынского ополчения должно было быть до 40000.
У Хортицы вторично явились к русским князьям татарские послы, но снова не переговоры ни к чему не привели.
Со стороны русских была предпринята разведка под предводительством Даниила Волынского и воеводы Юрия, который убедил князей предпринять наступление. Для переправы на левый берег Днепра навели мост из лодок, приставленных одна к другой во всю ширину реки.
Первым переправился Мстислав Удалой с тысячной конницей, немедленно атаковал неприятельский сторожевой полк, опрокинул его и долго преследовал, причём был взят в плен военачальник татар Гемябек.
Ободрённые этим первым успехом, князья, закончив переправу, смело двинулись в Половецие степи по Залозному пути к Азовскому морю. Татары отступали, завлекая русских вглубь степей, и через 9 дней дошли до реки Калки.
За Калкой татары остановились и решились принять сражение, руководствуясь при этом, по видимому, тем, что Джебе и Субудай знали о произошедших к этому времени разногласиях среди русских князей. Действительно, общего начальника над всеми русскими силами не было, и уже на пути к Калке возникли разногласия между князьями, самостоятельно распоряжавшимися своими войсками.
Мстислав Шевский не захотел переправляться через реку, остановившись в укреплённом стан на её правом берегу,
между тем Мстислав Удалой не только переправился на другой берег Калки, но и боясь, что кто-либо отнимет у него славу победы, предпринял нападение на татар, не предупредив об этом даже Мстислава Киевского и Мстислава Черниговского.
31 мая 1223 года, выслав вперёд Яруна с половцами и Даниила Романовича с волынцами, Мстислав Удалой, составляя передовой отряд, двинулся против татар со своими галицкими полками. Отстреливаясь стрелами и следуя своей обычной тактике, татары отступали; а русские, очевидно растянувшись и увлекаясь преследованием, нарушили свой боевой порядок. Тогда, но словам Рашид-Эддина, «татарская рать внезапно обернулась и ударила на них и до соединения их избила у них людей». Удар обрушился на половцев, бывших впереди всех. Опрокинутые половцы смяли двигавшиеся позади волынские, а потом и галицкие полки. Несмотря на упорную оборону, войска Мстислава Удалого потерпев полное поражение, были обращены в бегство, а вслед за ними были опрокинуты и другие, находившиеся на левом берегу Калки, русские отряды, даже не знавшие о завязанном Удалым сражении, и поэтому не успевшие даже построиться в боевой порядок.
Мстислав Романович Киевский, видя избиение татарами русского войска, не двинулся ему на помощь из своего стана, стоявшего на возвышении на правом берегу Калки и окружённого телегами и тыном. Подобно Мстиславу Удалому он не хотел ни с кем делить победы, говоря, что сам уничтожит всех стоявших при Калке татар. Вследствие этого татары, направив часть сил для преследования бегущих галичан, волынцев и других, с остальными силами осадили Мстислава, три дня успешно отбивавшегося от бешеных ударов татар. Наконец, татары, видя тщету своих атак, предложили великому князю через Плоскиню, воеводу бродников, сдавшегося татарам, дать за себя выкуп, обещая его пропустить.
Когда Мстислав, поверивший присяге Плоскини, целовавшаго крест, вывел киевлян из стана, то был немедленно подло атакован. Весь полк его был истреблён. Великий князь и другие младшие князья были задушены и брошены под доски, на которых татары пировали, празднуя победу.
Преследование бегущих русских татары довели только до Днепра, после чего неожиданно повернули назад, и через Болгарию и Уральские степи, обогнув Каспийское море, вернулись к Чингиз — хану.
Страшное поражение на Калке дорого обошлось Руси; погибло шесть князей и девяносто процентов войск; одни киевляне потеряли около 10000 человек.
Главный виновник всего несчастья, Мстислав Удалой, успел вместе с Мстиславом Немым и Даниилом Романовичем уйти за Днепр. Спаслись также Михаил Всеволодович и Владимир Рюрикович Смоленский, причём последний, во главе отряда в тысячу человек, отступил за Днепр, успешно отбиваясь от наседавших татар.
Никаких дальнейших последствий это первое нашествие монголов в Россим не имело. Татары скрылись и на Руси остались в полном неведении, что это был за народ и откуда он пришёл, и надеялись, что гроза миновала; но не более чем через 14 лет Руси пришлось вновь испытать все ужасы монгольского нашествия.
Резюме
Злополучное поражение на реке Калке наводит на некоторые размышления. Южно-русские князья впервые проявляют готовность объединиться для общей защиты против врага, но всё же не могут отказаться от прежних размолвок — не находят в себе силы подчиниться воле одного, направленной к всеобщему благу. Не говоря уже о тех князьях, которые отказались принять участие в походе. Но даже те их князей, которые присоединились к союзу, ни один не признавал над собой власти другого. Это отсутствие единства действий вместе с презрением к врагу и незнанием его боевых качеств, а также личное тщеславие в ущерб общего интереса были причиной поражения.
Силы русских превосходили силы татар; вооружение у нас было лучше, чем у них, но татары были отличными стрелками из луков; движения их были легки и быстры на неутомимых конях. Татары рассыпались по полю и этим вызывали разделение русских, намеревавшихся их преследовать; после этого татары быстро сбивались в массы и нападали на разбросанные части русских войск и поражали их.
Подготовка к бою была также на их стороне. Через многочисленных шпионов и перебежчиков, которым щедро платили, татары всегда отлично знали и отношения между собою русских воевод, и об их несогласиях и соперничестве между собой. Знали и силу русского войска, и знали его слабые стороны. Знали местные условия— глубину и скорость рек, расположение и проходимость болот и прочее.
При передвижении, впереди, по бокам и в тылу главных сил татары прикрываются мелкими наблюдательными отрядами, выставленными в виде веера. К этому нужно прибавить суровую дисциплину и безусловное подчинение всех своему хану.
Хан Гаюк при своём избрании сказал: «Если вы хотите чтобы я владел вами, то готов ли каждый из вас исполнить то, что я ему прикажу: приходить когда позову, идти куда пошлю, убивать кого велю?» Громкими криками согласия ответили татары на эти слова. И действительно, что бы хан ни приказал, когда бы и где бы ни назначалась война, какие бы трудности она ни представляла, даже приказ идти на явную смерть всеми исполнялся безусловно. Ослушавшихся ждала неизбежная смерть. При таких вводных единство действий у татар было вполне обеспечено. У нас всё было иначе. Собравшиеся у Калки князья вовсе не знают противника и его тактики. Князь Киевский стоит в укреплённом лагере на правом берегу Калки, следовательно, ждёт нападения. Князь Галицкий, Удалой, переходит на левый берег реки с волынцами и половцами, высланными вперёд и идёт в атаку на стан неприятеля, не уведомив об этом даже князя Черниговского, также стоявшего на левом берегу Калки.
Татары разбивают по частям сперва половцев, потом волынцев и войска Удалого. Поддержки нет. Князь Киевский стоить в своём стане, намереваясь в одиночку праздновать победу. Князь Черниговский, даже не знавший о начатом сражении, стоит в полной беспечности, атакован и разбит, прежде чем успел выстроить свои войска к бою. Затем наступает черёд гибнуть и князю Киевскому в его стане на правом берегу Калки.
Полное поражение южных князей неприятелем становится вполне понятным.
Важно это поражение ещё в том отношении, что южные князья, от презрения к врагу перешли к убеждению в его непобедимости, поэтому надолго теряют охоту к союзам между собой и становятся пассивными при следующих нашествиях татар, которые не замедлили снова появиться на Русской земле.
