Утром 23 сентября 1846 года немецкий астроном Иоганн Гале получил письмо от своего французского Урбена Леверье с просьбой поискать на определённом участке неба неизвестную планету, которая находится за Ураном. Леверье вычислил координаты этой планеты и траекторию её движения, но не смог подтвердить своё открытие на практике, поскольку не имел доступа к телескопу Парижской обсерватории.
Иоганн Гале, хоть и работал в Берлинской обсерватории ассистентом директора, тоже не имел возможности проводить незапланированные наблюдения. По счастливой случайности, именно в этот день, 23 сентября, директор Берлинской обсерватории Иоганн Энке отмечал своё 55-летие. Он был в очень благостном расположении духа, и поэтому с лёгкостью разрешил Иоганну Гале попользоваться телескопом в личных целях.
Помогать Гале в поисках выискался живший при обсерватории немецкий студент Генрих Дере, и это было второй счастливой случайностью.
Как только стемнело, Гале навёл телескоп на тот участок неба, который был указан в письме Леверье, и начал искать некий объект, который должен отличаться от звёзд наличием заметного диска, однако ничего не обнаружил. Раз сходу поймать планету не удалось, предстояло вести долгую и тщательную работу по её выслеживанию, но тут студенту-помощнику пришла в голову счастливая мысль видимые в телескопе объекты с подробной картой звёздного неба – эти карты как раз и готовила Берлинская обсерватория для всех астрономов Европы.
Гале и Дере отправились рыться в шкафах, и – ещё одно везение – тут же обнаружили нужную карту. Искатели вернулись к телескопу, и начали сверку. Гале называл координаты каждого объекта, Дере сличал их с картой. Полчаса спустя они обнаружили на небе звезду, которой на карте не было.
30 минут на подтверждение открытия – это даже не счастливая случайность, это фантастическое везение; кстати, координаты этого объекта всего лишь на один градус отличались от координат, присланных Леверье.
В начале первого ночи Дере побежал домой к директору Энке, и сообщил ему эту новость. Он вытащил Энке уже из постели, но через полчаса директор был в своей обсерватории, и любовался в телескоп на новую планету. Следующую ночь берлинские астрономы вновь провели в обсерватории – нужно было убедиться, что обнаруженный ими объект –планета, а не звезда, и только 25 сентября в Париж к Леверье полетели письма: одно от Энке с поздравлениями, второе – от Гале, об открытии.
Скандал разразился через десять дней после открытия новой планеты. Оказалось, что планету, предсказанную Леверье, ещё год назад вычислил молодой английский математик Джон Адамс.
Всё началось с письма английского астронома Джона Гершеля, в котором было отмечено удивительное совпадение работ двух учёных – француза Леверье и англичанина Адамса. Это письмо было опубликовано 3 октября 1846 года в журнале Атениум. Неделю спустя, в том же журнале появилась статья директора Кембриджской обсерватории Джеймса Челеса. В статье была подробно описана работа Адамса и изложена история этого исследования. Ещё через енсколько дней про Адамса и его вычисления написал директор Гринвичской обсерватории королевский астроном Джордж Эри, правда своё письмо он отправил не в журнал, а непосредственно Урбену Леверье.
Всё это вместе – публикация Гершеля и Челеса, а также также письмо Эри, вызвало во Франции бурю негодования, поскольку было расценено как грубое посягательство на приоритет Леверье в честности и французской астрономии в целом. Суть основных претензий французских учёных сводилась к одному – почему англичане молчали целый год?
А началась эта история в конце лета 1845 года, когда директор Парижской обсерватории Доминик Франсуа Раго поручил 34-летнему преподавателю политехнической школы Урбену Леверье, известному своими блестящими работами по небесной механике, разобраться с проблемой Урана.
Поначалу аномалии в движении Урана пытались объяснить столкновениями планеты с кометами, арифметическими ошибками составителя таблиц и даже неточностью Ньютоновского Закона Всемирного Тяготения, но в 30-х годах 19 века сразу шесть астрономов из разных стран пришли к выводу, что на Уран действует притяжение некоей планеты, которая находится ещё дальше от Солнца.
В тот момент, когда Раго поручил Леверье разобраться с Ураном, 26-летний преподаватель математики англичанин Джон Адамс как раз заканчивал свои вычисления неизвестной трансурановой, то есть, находящейся за Ураном, планеты. В середине сентября 1845 года Адамс принёс готовые расчёты координат этой планеты директору Кембриджской обсерватории Джеймсу Челесу. Челес сомневался в точности вычислений Адамса, но, тем не менее, дал ему рекомендательное письмо к королевскому астроному, директору Гринвичской обсерватории Джорджу Эри.
В конце сентября Джон Адамс отправился в Гринвич, однако по нелепому стечению обстоятельств, именно в это время королевского астронома в Гринвиче не было. Он уехал в Париж на сессию Академии Наук. Через месяц Адамс вновь отправился в Гринвич, и опять не застал директора. Адамс на всякий случай оставил дворецкому листок бумаги с кратким резюме своих результатов и визитку. Через час Адамс, к величайшему удивлению обнаружил, что про него попросту забыли – никто не сообщил Эри о визите Адамса, а сам королевский астроном ушёл обедать. Раздосадованный Адамс вернулся Кембридж. Два неудачных визита к Эри были только началом в цепи нептуновых невезений. Спустя две недели после поездки в Гринвич Адамс получил от королевского астронома письмо, в котором сквозило плохо завуалированное недоверие к открытию математика. Больше всего Адамс был раздражён тем, что Эри, проигнорировав самую главную часть работы – высчитанные координаты новой планеты, задал тривиальный вопрос: может ли предполагаемое возмущение Урана объяснить невязку в радиус-векторе этой планеты.
Невязка –разность между вычисленным значением функций, и истинным. Радиус-вектор можно представить себе, как воображаемую ниточку, связывающую планету и Солнце. Планета движется вокруг Солнца по своей орбите, радиус-вектор движется вслед за ней. Если фиксировать координаты планеты через определённые равные промежутки времени, то получится, что радиус-вектор будет нарезать пространство как пирог на одинаковые по площади куски. В случае с Ураном, из-за воздействия на него трансурановой планеты радиус-вектор то удлиннялся, то укорачивался, и куски «пирога» получались разного размера.
Адамс не ответил на письмо Эри. Не захотел или не смог –неизвестно. Пока неудачник-Адамс пытался достучаться до Эри, Леверье закончил первую часть своей работы, и представил её французской Академии Наук.
1 июня 1846 года Леверье опубликовал вторую статью об Уране, сделав смелое предположение, что существует ещё одна планета, которая оказывает влияние на движение Урана, и вызывает отклонения его положения от приведённых в таблицах данных. Расчёты Леверье почти полностью совпадали с расчётами Адамса. Они сошлись в одной финальной точке –на границе между созвездиями Водолея и Козерога, где через полгода окажется неизвестная доселе планета.
Статья Леверье мгновенно стала известна всем астрономам Европы. Прочёл её и директор Гринвичской обсерватории Эри. Он, конечно же, увидел, что выводы Леверье полностью совпадают с выводами Джона Адамса, но почему-то никому об этом не сказал. Эри написал Леверье письмо, в котором не было ни слова о работе Адамса, зато был всё тот же вопрос про радиус вектора Урана. Леверье ответил незамедлительно, пообещав, что вскоре уточнит позицию новой планеты, и таким образом проблема радиус-вектора будет разрешена автоматически.
Впервые Эри упомянул про работу Адамса в конце июня 1846 года на ежегодной конференции научных кураторов Гринвичской обсерватории. Возможно, именно публикация Леверье подтолкнула Джорджа Эри наконец-то приступить к поискам новой планеты, однако к этой работе он почему-то решил привлечь не сотрудников своей обсерватории, а Джеймса Челеса, возглавлявшего обсерваторию в Кембридже. Может быть, потому, что не хотел отвлекать свой персонал, а может, потому, что кембриджский телескоп-рефрактор был лучше гринвичского.
9 июля Эри отправил Челесу письмо с просьбой начать охоту на новую планету, но по традиционному уже для этой истории роковому стечению обстоятельств Челез письмо не получил, поскольку был в отпуске. Только 18 июля Джеймс Челес ответил Эри, что приступит к поискам через 10 дней.
Весь конец июля и начало августа Челес добросовестно обшаривал указанный Адамсом участок небосвода, и ничего не нашёл. На само деле, он видел новую планету, и зафиксировал её координаты, но поскольку сверял только положение 39 пар звёзд, открытие буквально уплыло у него из рук. Непарная звёздочка числилась в бумагах Челеса под номером 49.
В конце августа 1846 года Урбен Леверье представил Аадемии Наук свой третий трактат о планете, которая вызывает наблюдаемые аномалии в движении Урана. В этой работе Леверье не только вычисли новую позицию планеты, уточнив её координаты, но и определил массу, орбиту, и фактическое положение. Осенью Леверье решил, что пора от вычислений перейти к наблюдениям, но французские астрономы не торопились организовать поиски. Вот тут-то Леверье и вспомнил про своего знакомого – ассистента Берлинской обсерватории Иоганна Гале.
В Англии, тем временем, череда роковых невезений достигла своего пика. Отчаявшись получить хоть какие-то результаты от Джеймса Челеса, Адамс обратился с просьбой к Вильяму Ласселу – ливерпульскому пивовару и любителю астрономии, у которого был самый крупный на тот момент телескоп, но в тот день, когда письмо Адамса пришло в Ливерпуль, Лассел болел, и не мог дойти до телескопа –у него было растяжение связок, а спустя несколько дней, когда боль отпустила, не смог найти письмо с координатами. Горничная Лассела случайно выкинула случайно выкинула его вместе с мусором.
Только 29 сентября Джеймс Челес обнаружил на небесной сфере новую планету, предсказанную и вычисленную Адамсом ещё год назад, но к тому времени эта планета уже была открыта. Леверье уже получил свои первые поздравления, и отправил редактору журнала «Астрономические сообщения» предложение назвать новую планету Нептун.
В конце октября 1846 года состоялось заседание Французской Академии Наук, где обсуждался вопрос о приоритете открытия новой планеты. Попытками английских астрономов присвоить себе открытие Нептуна были возмущены все, но особенно горячился директор Парижской обсерватории Доминик Франсуа Араго. В своей речи Араго напомнил присутствующим, что английский математик Джонс Адамс, претендующий на право первооткрывателя новой планеты не удосужился опубликовать свои вычисления, а вот Леверье сделал свои исследования доступными всему научному миру. В конце октября скандал выплеснулся за пределы Академии наук, и его подхватила французская пресса. Нападки на Адамса, Челеса и Эри порой выходили за границы приличия. У себя на родине Челес и Эри также подверглись жестокой критике. Общественное мнение было возмущено тем, что Британия упустила приоритет научного открытия из-за лени и халатности директоров Кембриджской и Гринвичской обсерваторий. В конце концов Эри, Челес и Адамс были вынуждены начать оправдываться. Они выступили с докладами на заседании Королевского Астрономического Общества. Доклад Адамса произвёл большое впечатление, поскольку из него следовало, что молодой математик выполнил блестящую работу. Отчёт же Челеса был воспринят очень плохо, поскольку он не смог убедительно объяснить, почему не начал поиски новой планеты ещё осенью 1845 года, а вот доклад Эри, в котором королевский астроном всю переписку с Челесом и Адамсом, выглядел как объективное документальное изложение всех событий. При этом Эри сумел убедить всех, что вычисления Адамса и Леверье были одинаково фундаментальны и точны.
Сразу же после этого заседания развернулась агрессивная кампания по пропаганде вычислений, выполненных Адамсом, и вскоре ни у кого в Англии не осталось сомнений – планету открыл Адамс. А французы украли у него это открытие. Не лучшим образом повело себя и Королевское Астрономическое Общество, когда дело дошло до присуждения ежегодной высшей награды за выдающиеся достижения в какой-либо области наук – медали Копли. Всем было ясно, что крупнейшим мировым достижением в астрономии в 1846 году является открытие Нептуна, и медаль следует Леверье, но англичане заявили, что медаль всего одна, а бесспорных претендентов двое.
Таким образом, изменив своим многовековым традициям, научный совет королевского общества решил в этом году не присуждать медаль вовсе. Позже оба астронома были всё-таки награждены за открытие Нептуна медалью Копли, и во всех энциклопедиях отныне говорилось, что Леверье и Адамс открыли Нептун почти одновременно, и независимо друг от друга, но на этом история с голубым гигантом не закончилась.
В конце 1960-х годов аналитик из Балтимора Денис Роулинз вдруг заявил, что английские астрономы сознательно сфабриковали историю открытия планеты Нептун математиком Адамсом. Снять обвинения Роулинза или подтвердить их могли только документы Гринвичской обсерватории, процитированные в докладе Эри, однако выяснилось, что они утеряны или украдены. След вёл к первому помощнику королевского астронома Оллену Эгену, который в начале 60-х годов 20 века брал их из библиотеки, когда писал биографические статьи про Челеса и Эри. Но Эген отрицал факт кражи, а давить на него боялись, поскольку считали, что, заметая следы, он может попросту уничтожить документы.
Только в 1998 году, после смерти Эгена, пропавшие бумаги и множество бесценных книг из библиотеки Гринвичской обсерватории были обнаружены в квартире Эгена в Чили, где английский астроном работал в последние годы жизни. Эта находка позволила учёным пересмотреть историю открытия планеты Нептун, и отнюдь не в пользу Британии. Сегодня большинство историков сходятся во мнении, что Адамс не заслуживает равных с Леверье прав на открытие Нептуна.
