Время от времени происходили смотры стрельцам в присутствии государя. Об одном таком смотре рассказывает англичанин, бывший в Москве при Грозном. Он рассказывает, что смотр стрельбы происходил в декабре.
Вместо мишени для стрелков был устроен ледяной вал в 6 футов вышины, 90 сажень длины и 2 ширины. Пятьсот стрельцов выстроились в пять рядов, на расстоянии около 150 шагов от мишени. На стрельбище они пришли, держа пищали на левом плече, а фитили — в правой руке. Стреляли ряд за рядом до тех пор, пока вал не был разбит. Царь, окруженный богатой свитой, стоял в стороне и любовался стрельбой.
Командование стрельцами
Начальниками стрелецких полков назначались всегда заслуженные, хорошего рода дворяне, в сотники назначались люди менее родовитые и заслуженные. Простые рядовые стрельцы могли дослужиться только до пятидесятника или десятника и назначались на эти должности по выбору полковника из людей „добрых и безупречных».
Офицеры стрелецких полков носили то же платье, что и стрельцы, но вооружены были только саблями и, как знак достоинства, имели в руках палку. Первая сотня каждого полка не имела мушкетов и была вооружена длинными копьями, которые считались лучшей защитой против натиска кавалерии. При появлении неприятельской конницы, первый ряд копейщиков падал на колено и, уперши тупой конец копья в землю, наклонял остриё в уровень груди скачущей конницы. Второй ряд копейщиков устанавливал свои копья, стоя так, чтобы каждое копье этого ряда приходилось между двумя первого ряда на той же длине и уровне, но несколько выше.
Управлялось всё стрелецкое войско из особого Стрелецкого приказа, который собирал деньги на содержание стрельцов, вёл все хозяйство и делал все назначения на офицерские должности. Внутреннее хозяйство каждого полка зависело от головы.
Назначенный стрелецким головой дворянин являлся в Москве в Стрелецкий приказ, и здесь получал письменный наказ или „память», утверждавший его в должности и предписывавший новоназначенному голове, что он может, и чего не может делать. Прибыв к своему полку, новый голова прежде всего требовал себе именные списки стрельцов.
Прежний голова, или его заместитель сдавал новому все дела — судные приговоры, поручные записи по стрельцам, деньги, книги деньгам, военные запасы, оружие, знамена, барабаны или трубы. Приняв всё полковое имущество, новый голова выдавал расписку старому. Закончив приёмку, новый голова производил смотр своего полка. На площадке перед съезжей стрелецкой избой выстраивались стрельцы в полном вооружении.
Новый голова, держа в руках поимённый список, вызывал сотников и стрельцов, осматривал обмундировку и вооружение каждого. Если при смотре оказывался недочёт в стрельцах, то на место умерших и выбывших, стрелецкий голова должен был набрать новых.
О желании служить
Охотников служить в стрельцах найти было всегда возможно благодаря тем выгодам, которые представляла человеку эта служба. Охотники являлись к голове, и он „смотрел» их; брать зря и без разбору не приходилось. В стрельцы годились только те, кто „собою были добры, молоды и резвы и из самопалов стрелять горазды». Удостоверившись в этих достоинствах охотника, голова должен был „впрямь доведаться», кто такой охотник: не беглый ли он холоп, не сбежавший ли с посада посадский, не покинувший ли своё тягло крестьянин. Принять такого — прямой убыток казне: крестьянин и посадский платят подати, а станет человек стрельцом — от всех податей ему свобода. Если у служащих стрельцов были дети, братья, племянники, дальние родственники, захребетники, т.е. жившие в его доме, за его хребтом, и если кто из
этой родни являлся к голове и тоже просился на службу, то и тут голова принимал на службу только „молодцов добрых и прожиточных» если же эти охотники оказывались „молоды и непрожиточны», то их в стрельцы сейчас же не писали, а оставляли их житъ в стрелецкой слобод „до тех мест, пока они подрастут, а „молодшие с животы посберутся», а пока голова должен был за ними присматривать и никуда не отпускать.
Обязанности стрелецкого головы
Прибрав новиков в стрельцы, голова призывал к себе старых надёжных стрельцов и заставлял их давать „крепкие поруки с записьми» на новиков, на тот случай, если, храни Бог, новик убежит со службы и унесёт с собой царскую пищаль. Поручители отвечали за беглеца своим имуществом, должны были платить казне за всё, что беглец испортит или унесёт с собой; кроме того, „поручники» обязывались искать беглеца „неоплошно». Когда поручители оказывались не в состоянии уплатить за вред, причинённый казне беглым, то весь недобор взыскивался на самом голове — не бери худой поруки! Раздавая жалованье, голова брал с подчинённых расписки, в которых те ручались, что царского жалованья не пропьют и со службы не сбегут.
Голова наблюдал за всей жизнью стрельцов в слободе, смотрел, чтобы они не пьянствовали, не играли в азартные игры, не уходили без отпуска из слободы. Что касается службы, то голова должен был часто производить смотры своей команде, упражнять стрельцов в стрельбе из пищалей, смотреть, чтобы они на эту учебную стрельбу казённого пороха не тратили, а жгли бы свой, „на то и жалованье казна платит», говорится в одном наказе стрелецкому голове. Можно себе представить, как шло обучение стрельбе при такой экономии! Что касается обучения фронту, то оно не шло дальше некоторых основных поворотов и построений при действиях полком. Стрельцы выучивались поворачиваться враз по команде, развертывать шеренги, ходить строем и на ходу делать различные построения.
Полевые учения
Время от времени на поле за слободой вывозили полковые пушки, которых полагалось по четыре на полк, и тогда шло артиллерийское учение. Иногда на поле выезжал целый обоз, нагруженный брёвнами, балками и тесовыми щитами.
Стрельцы определённым порядком, по команде, подходили к возам и разбирали их. Еще команда — и уже стучали топоры, лопаты взметывали кучи земли, и через некоторое время вырастало деревянное укрепление — „гуляй-город», из которого стрельцы открывали примерную стрельбу. Тесовые щиты ставились иногда на колеса или на полозья, и отряд стрельцов подвигался вперёд на воображаемого неприятеля, двигая щиты перед собой. Отдельные части „гуляй-города» были заранее пригнаны одна к другой, и потому устройство этого подвижного укрепления происходило довольно быстро. Нельзя только сказать, чтобы нахождение такого громоздкого сооружения при полках способствовало их подвижности.
Вот почти вся несложная стрелецкая наука. Голова должен был наряжать караулы и строго следить, чтобы караульную службу стрельцы несли по очереди. Сотники, пятидесятники и десятники помогали во всех этих хлопотах голове; они должны были „пересматривати стрельцов ежедень с утра и вечера»; голова поверял эти осмотры, и если случалось, что при такой поверке какого-нибудь стрельца не оказывалось налицо, а его пятидесятиик и десятник того не знали или хотели скрыть, то голова мог посадить этих младших начальников на время в тюрьму. Провинившихся простых стрельцов голова мог наказывать батогами и кнутом. Вообще голова был первым судьёй для стрельцов во всех делах, кроме „разбойных и татенных и больших исков».
