А, точнее, речь пойдёт о её возрождении в средневековье, так как, пехота, как род войск, пережила в средневековье настоящую клиническую смерть — как только люди научились убивать друг друга дистанционно, эта разновидность уничтожения недругов отошла на задний план. Ниже описано, как она возрождалась.
В предыдущих статьях выяснено в достаточной мере, какое направление приняло развитие феодального военного искусства и те конечные результаты, к которым оно привело в крайнем своём проявлении. Полное пренебрежение к пехоте, преобладающее значение кавалерии на поле сражения, слабость общего управления войсками, параллельный бой, состоявший из множества поединков и исключавший необходимость искусных комбинаций в приложении к общим условиям пользования своими силами—таковы типичные черты феодально-рыцарского военного искусства. Известно также, в какой степени оно оказалось несостоятельным перед военным искусством, основанным на более широких началах, когда чисто феодальная армия столкнулась и вела столетнюю борьбу, хотя с такой же по внешним формам устройства армией, но более организованной, дисциплинированной, хорошо снабженной и где все виды оружия были поставлены в правильные отношения: для ведения подготовительного боя имелась отличная лёгкая пехота; стойкая, мужественная, рыцарская пехота отбивала стремительные атаки неприятельской конницы, колебала её главные силы, а затем его расстраивала и довершала поражение решительным преследованием. Таким образом Столетняя война ясно показала всю важность хорошей пехоты в составе войск, и дальнейшего развития военного искусства следует искать в тех фактах, в которых проявилось возрождение из состояния глубокого упадка в Средние века этого главного рода оружия. Позорно-унизительное положение, которое занимала в составе дворянских феодальных ополчений пехота, состоявшая большей частью, из бывших рабов, указывает, что на этой почве не было никаких элементов для возрождения пехоты.
Крепостной мужик не мог и помыслить о борьбе с могущественными сеньорами и благородными господами, закованными в железо, снабжёнными всеми родами оружия, в употреблении которого они приобрели навык с младенчества. По-видимому, большее могли обещать в этом отношении городские дружины. Действительно, уже с давних пор для борьбы с врагами вообще, для защиты промышленности от разбойников-рыцарей, города должны были возводить стены и время от времени переходить за черту этих стен, чтобы нападать на своих врагов в их собственных жилищах. Города под влиянием сознания солидарности своих интересов вступают между собой в союзы.
С конца 13 века начинают возрастать в своей силе и могуществе города голландских, рейнских, швабских и северо-германских союзов, подобно тому, как ещё ранее поднялись в своём значении ломбардские города. Видимо, городское население при его зажиточности и при известных корпоративных правах, развитии демократического элемента, при обязательности воинской службы, могло образовать из себя хорошую пехоту, воспитанную для боя при частых столкновениях с многочисленными врагами, как под защитой городских стен, так и в открытом поле. Пехота городских дружин представляется несколько более надёжной боевой силой, нежели входившая в состав феодальных ополчений и состоявшая преимущественно из крепостных крестьян и слуг ленных владельцев. Но на ряду с этими обстоятельствами существовало много других, которых воспрепятствовали полному развитию городской пехоты.
С увеличением богатства и значения городов увеличивалась и сфера их внешних сношений, а, следовательно, являлась необходимость отдалённых продолжительных походов. Собственных личных средств у городов для ведения таких операций не было, но они легко могли находить таковые, во-первых, вступая в союзы с могущественными феодальными владельцами и князьями, которые должны были признавать новую силу и находили для себя часто в этом выгоды, во—вторых, нанимая людей для ведения внешних войн, что было возможно с умножением богатства городов. Как в этом, так и в другом случае, на службу городам являлись преимущественно конные отряды, потому что у феодальных владельцев и у наёмников только всадник считался истинным воином. При этих условиях пехота в составе городских войск не могла приобрести должного, почетного значения.
Следует также заметить, что в тех случаях, когда могущество городов приводило их к обладанию целыми областями, они относились к последним совершенно также, как рабовладельцы к своим подданным, и водворяли там обычные военные порядки.
Очевидно, что трудно было ожидать возрождения пехоты при таких условиях. Исторический ход событий показывает, что пехота приобрела значение и завоевала себе почётное боевое положение не в городских войнах, а совершенно в иных условиях.
Самые важные её победы, окончательно выдвинувшие её на должное место, были одержаны ей в борьбе гусситов с немецкими феодальными ополчениями и в битвах швейцарцев с Карлом Смелым.
Основой успехов в первом случае служило необычайное религиозное воодушевление всего народа, руководимого гениальным вождём (Жижкой), а во втором особенно благоприятные общественно-политические и территориальные условия для развития хорошей, мужественной пехоты. В то время, когда гусситы создали громкую славу для этого рода оружия в восточной части Западной Европы, швейцарцы утвердили её могущество в западной её части.
Но еще ранее этого мы замечаем отдельные события, которые были провозвестниками близившегося выступления на блестящее военно-историческое поприще новой пехоты. Главнейшими из таких событий следует признать сражение при Куртрэ в 1302 году и битвы швейцарцев с австрийцами в 14 веке. Изучение этих событий укажет нам путь постепенного развития боевого могущества главного рода оружия.
