Употребление такого термина как «procepon», то есть личность-маска, можно найти ещё у Аристотеля. Да и латинское слово «persona», по всей вероятности, появилось под влиянием греческого «procepon».
Некоторые специалисты утверждают, что «persona» происходит от этрусского слова «fersu», что вновь связывает пресловутую личность с театральной или ритуальной маской. Но зачем ходить так далеко? Обратимся к отечественному наследию. Согласно толковому словарю Даля, слово «лицо», к которому несомненно восходит термин «личность», может обозначать как лик в возвышенном значении, так и в бранном смысле рожу или харю, а накладная рожа и харя, согласно тому же Далю, и есть маска, она же личина. Опять же, мы видим, что родные нам смыслы увязывают между собой лик, лицо и маску, то есть личину-харю.
Какова связь между маской актёра и человеческой личностью? Не в том ли она, что маска некоторым образом напоминает о реальной личности, но в этом напоминании о реальной личности, безусловно, таится и попытка преодоления той ложной личины, которой человек волей или неволей обрастает в повседневности.
В этом выражается парадоксальное стремление человека освободить свою душу от повседневного лицедейства через принятие на себя маски, то есть нового лицедейства. Замечательные слова об этом масочном парадоксе человеческого бытия высказал в своей проповеди один из православных иерархов двадцатого века митрополит халкедонский Мелитон:
«Карнавальный клоун – трагическая фигура. Он хочет освободиться от лицемерия через притворство, он стремится уничтожить все те разнообразные маски, которые носит ежедневно, надевая новую, более причудливую. Он ищет избавления от того, что было вытеснено в подсознание и освобождения, но освобождение не приходит. Трагедия карнавального шута остаётся неразрешённой. Его глубочайшая потребность –быть преображённым».
Да, маска трагична. Она словно застывший вопль об освобождении и высоком изменении человеческого существа, но принести это преображение личности сама по себе маска не может. Венецианские маски Итак, мы знаем, что маска является главным персонажем венецианского карнавала. Считается, что, пряча своё лицо под личиной, люди уходили из рамок реальной жизни. Карнавальная стихия оправдывала любые превращения. Скрытое под венецианской маской лицо позволяет раскованно открывать свои чувства окружающим в поисках желанного освобождения. Венецианские маски имеют два источника происхождения – одни пришли из уличного театра итальянской комедии Дель Арте, возникшего в середине 16 века. Эта гротескная импровизация с её острыми шутками и акробатическими этюдами родилась на площадях итальянских городов, а затем уже достигла своего расцвета в стихии венецианского карнавала. К маскам театра относятся Панталоне, Доктор, Коломбина, Пьеро, Арлекин и другие слуги Дзанни. Второй вид масок – Моретто, Баутто, Вольта, Доктор Чума образовались согласно странной логике самой венецианской жизни, и шлифовались многовековой историей карнавального действа.
История чумного доктора
Существует предположение, что карнавальная маска обязана своим появлением венецианская маска обязана эпидемии чумы. Жители Венеции считали, что если лицо закрыто маской, то смерть может не узнать избранного ею человека и миновать его. Врачи обследовали больных чумой в масках с длинными носами. В нос такой маски вставляли ткань, пропитанную эфирными маслами. Эти масла, как полагали, помогали владельцу маски избежать заражения. С той же целью поверх обычной одежды длинные тёмные плащи из льняной или вощёной материи, а в руки брали специальную палку, чтобы не прикасаться к больному руками. Из этой традиции берёт самая устрашающая маска венецианского карнавала Доктор Чума.
В самом начале венецианский карнавальный костюм состоял лишь из белой маски, чёрной накидки и чёрной треуголки. Много позже появились цветистые лица и фигуры из комедии Дель Арте.
Спрос на маски в Венеции способствовал созданию большого количества мастерских, занимающихся их изготовлением и продажей, а к концу 15 века профессия масочника была официально зарегистрирована. И пользовалась большим почётом у горожан.
Эти маски снискали огромную популярность, поэтому во время знаменитого венецианского карнавала каждый мог стать частью этого театрального действа, не имевшего границ.
Персонажи Дель Арте
Строго говоря. У комедии Дель Арте было два основных центра – Венеция и Неаполь. В соответствии с этим сложились и два квартета масок. Это северный, или венецианский – с Панталоне, Бригелло, Арлекин и Доктор, а также южный, или неаполитанский . Здесь мы видим Тарталью, Ковьелло, Скоромуччо, Пульчинелло. В их составах часто также принимали участие Фантеско, Капитан и Влюблённый.
Вообще число масок в комедии Дель Арте очень велико – всего их насчитывается более ста, но большинство из них являются родственными персонажами, которые различаются только именами и незначительными деталями.
Дзанни, Бригелло и Арлекин
Одна из самых ранних масок венецианской уличной комедии –это маска Дзанни. Дзанни – ни что иное, как венецианский вариант произнесения популярного в Италии имени Джанни или Джованни. В масочном варианте – это нерадивый слуга-пройдоха, который вечно попадает в какие-то нелепые истории. Его наряд состоит из двугорбой шапочки, полумаски с огромным длинным носом, и просторного крестьянского костюма. Существует мнение, что этот типаж происходит из Зазывалы. Венеция всегда была городом торговым, прилавки стояли вдоль набережных залива, и по площадям. Чтобы привлечь покупателей, торговцы устраивали что-то вроде театра одного актёра.
Поначалу этот Дзанни в одиночку разыгрывал перед почтенной публикой Лаццы – короткие шутливые сценки, однако в Венеции всеми этими Дзанни, слугами, зазывалами и носильщиками служили, как правило, приезжие из Бергамо крестьяне. Город Бергамо тогда входил в состав сухопутных владений Венеции, так называемой Терра Ферме. Горных бергамцев венецианцы считали жуликами, равнинных –дурачками. Из этих представлений о характере жителей Бергамо в венецианском театре возникло и два типа Дзанни.
Первый тип –пройдоха и авантюрист. Он быстро приспосабливается к условиям городской жизни, превратившись в лукавого и сметливого лакея. Второй тип – тугодум и недотёпа, вечно попадающий в плохие ситуации. Два этих персонажа составляли комическое единство, эффектно дополняя друг друга. Первого, как правило, называли Бригелло, а второго –Арлекин.
