На Руси карты появились в начале 17 века в лихие годы смуты. Принесли их поляки, украинские казаки, а, главное, немцы, во множестве наезжавшие тогда в Московское государство. О немецком происхождении карт говорят и старинные названия мастей, — пики именовались вини, а трефы –жлуди, черви же в старину звались розой.
В 17 веке карты, с одной стороны, воспринимались в народе как забава, но с другой –официальное отношение к ним было серьёзным и резко негативным. Вложение в своде законов Алексея Михайловича 1649 года говорило, что с игроками в карты следует поступать, как писано о татях, то есть бить их кнутом и рубить им руки и пальцы. Были и другие запретительные указы. Например, уже при Петре 1 в 1696 году предписывалось обыскивать всех, заподозренных в желании играть в карты, и у кого карты вынут, того надлежало бить кнутом.
В 18 веке отношение к картам стало меняться, и к концу этого столетия азартная игра заняла центральное место в досуге русского общества, однако указы, запрещавшие игру, продолжали издаваться до первой половины века Просвещения.
Карты и Пётр 1
Пётр 1, как известно, карт не любил, и сам в них не играл. Отрицательное отношение к азартным играм той эпохи выразилось в указе 1717 года, которым запрещалось играть на деньги. Конечно же, отдельные придворные увлекались карточной игрой, но, видимо, холодность к картишкам со стороны государя как-то сдерживала распространение этой карточной заразы в свете.
В царствование Анны Иоановны карточные игры напротив, стали чуть ли не делом государственной важности, а самыми заядлыми картёжниками являлись самые приближённые к императрице люди –Бирон и Лёвенвольт. В ту же эпоху карточная игра появилась в широком обиходе – в домах, на балах, на ужинах, в трактирах и даже на службе.
Вместе с тем, при той же Анне Иоановне, в именном указе от 1733 года карточная игра была названа богомерзкой, а для игроков-рецидивистов определены тюрьма или батоги. Такая интересная, двустандартная практика, продолжала существовать и позже. Против карточной эпидемии были направлены указы Елизаветы Петровны от 1743 и 1747 годов, пока, наконец. в завершении своего царствования Елизавета не издала другой указ, согласно которому, за потомственным дворянством было официально закреплено право играть в карты.
Иным сословиям азартные игры возбранялись. В том же указе от 1761 года было впервые проведено разделение карточных игр на коммерческие и азартные. Последние были запрещены, но вот незадача –граница между двумя типами игр оказалась весьма условной, при необходимости игры легко переходили из одного разряда в другой, а порой и прятались под разными наименованиями, и переименовав игру, можно было спокойно резаться в картишки, не опасаясь неприятностей.
Карты при Елизавете
Принятая при дворе Елизаветы Петровны игра стала неотъемлемым светским ритуалом. Историк Ключевский писал, что «двор императрицы напоминал не то маскарад с переодеванием, не то игорный дом. С утра до вечера шла азартная игра на крупные суммы. Карты спасали придворное общежитие, другого общего примиряющего интереса не было».
Гавриил Державин в своих записках вспоминал, что
«В молодости играл в азартные игры в Москве очертя голову, соответственно своему нраву. Проиграв всё, что имел, будущий сановник и поэт, по его собственному признанию, попал в положение отчаянное и почти безвыходное. Если же и случалось, что не на что было не токмо играть, но и жить, то, запершись дома, ел хлеб с водой и марал стихи. Наконец, дойдя до точки и почувствовав отвращение к жизни, к себе самому и к товарищам по картам, собрался с духом, бросился опрометью в сани и поскакал без оглядки Петербург».
Страстными игроками были и другие знаменитые люди не только 18 века, но и в 19 столетии. Пушкин в полицейских донесениях значился вовсе не как поэт, а как известный в Москве банкомёт. Буквально запойными картёжниками были Некрасов и Достоевский, неоднократно просаживавшие за карточными столами всё до последней копейки, а вот осторожный Тургенев предпочитал игру на интерес. В то время, как в большом, так и в малом провинциальном свете карты были чуть ли не единственным развлечением, а связанные с ними скандалы –главной интригой светской жизни.
Если на что и ополчались российские власти, пытаясь противостоять карточному буму, то это на привоз иностранных карт, ведь в Россию карты привозились из-за границы, за клеймение брали деньги, а играть неклеймёными картами запрещалось.
По сенатскому указу 1765 года все деньги, полученные от клеймения иностранных карт, шли на содержание воспитательных домов, однако доходы от этих пошлин оказались весьма скромными, и вскоре воспитательным домам в Москве и Петербурге было разрешено открывать фабрики по изготовлению игральных карт, а также клеймить их и продавать.
Производство карт в России
В 1819 году, при Александровской мануфактуре под Петербургом была создана императорская карточная колода фабрика, получившая монополию на выпуск карт в России, но взамен правительство обязало производителя содержать одно из богоугодных заведений.
В 1860-е годы на карточной фабрике были созданы новые рисунки игральных карт. Этим интересным делом занимались академики живописи Адольф Шерлеман и Александр Бейдеман. В результате были приняты к производству карты по рисункам Шерлемана, и по сей день мы знаем их как атласные карты. Собственно, Шерлеман не создал какого-либо нового карточного стиля, своей первоосновой его рисунки на атласных картах имели так называемую северонемецкую картинку, которая, в свою очередь, происходила из старофранцузской карточной колоды, а название «атласные» относилось к самой технологии изготовления карт – атласом в те времена называли особый сорт гладкой глянцевитой шёлковой ткани.
