Восточные славяне разделялись на несколько племён.
То были: поляне, обитавшие по среднему Днепру, около нынешнего Киева; древляне, жившие по Припяти; дреговичи — по Березине; полочане — по Западной Двине; северяне — по Десне; радимичи — по Сожи; вятичи — по Оке и Угре; кривичи — между Западной Двиной и Верхним Днепром; часть их проникла на Ильмень озеро и получила название
ильменских славян; тиверцы и уличи жили по южному Днепру и Днестру; дулебы и волыняне по Бугу. Эти-то вот племена, расселяясь постепенно все дальше на восток и север, заняли всю северо-восточную половину Европы и создали русское государство.
Каждое племя восточных славян состояло из соединения многих родовых и семейных союзов. Выражался этот союз тем, что старейшины или князьки отдельных родов собирались вместе на сходки, на которых обдумывали и решали дела всего племени, затевали и обсуждали различные военные предприятия или охоты сообща.
В своей домашней жизни славяне этого времени были, по преимуществу, охотники; они жили в лесу, и вплоть до IX века свидетельства иностранных писателей рисуют славян, как лесных добычников, у которых можно приобрести шкуры зверей, кожи, воск, мёд диких пчел.
Земледелие вряд ли было особенно развито — слишком беспокойна и полна опасностей от людей и зверей была тогдашняя жизнь, чтобы дать достаточно мира и досуга для занятия земледелием. Тем не менее, начатки хлебопашества можно найти у древних славян до VII в. Они знают уже в это время рожь, пшеницу, ячмень, овёс, просо.
Зерна хлебных растений они размалывали на ручных жерновах, умели, впрочем, как кажется, кое-где строить и водяные мельницы. Из муки славяне пекли хлебы и блины. Кроме хлеба, они ели печёное и вареное мясо, молоко, сыр, занимались, следовательно, скотоводством; знали и кое-какие овощи, пили мёд, приготовляя его особым способом, как напиток очень опьяняющий.
Жили славяне небольшими поселками — одиночными, семейными, или большими — родовыми.
Об этом знает и наша летопись. Там читаем, что славяне „живяху кождо съ родомъ своимъ и на своихъ местехъ, владеюще родомъ своимъ». Жить родом значило то, что все люди, происходившие по родству от одного родоначальника, жили вместе, вместе работали, всё имели общее и работали — пахали землю или охотились — сообща.
Во главе рода стоял родоначальник, старейшина, которым всегда бывал самый старейший по летам из всех родичей. В тех случаях, когда трудно было решить, кто старейший по летам, старейшину выбирали из взрослых и почтенных по годам и жизни родичей. Родовой старейшина наблюдал за сохранением мира и порядка в роде, был судьёй в мирное время и предводителем на войне.
Итак, следовательно, родом называлось собрание родственных по происхождению семей, живших под управой старейшего родича — родоначальника, родового старейшины.
Славянские свадьбы
В семейной жизни славян господствовало единобрачие.
Многоженство, хотя и встречалось, было в общем редко. Браки у разных славянских племён заключались не одинаково. В то время, как одни, по словам летописи, „умыкаху у воды девица», другия же „схожахуся межю селы на игрища и ту умыкаху жены собе, съ нею же кто съвещашеся», у третьих „жених по невесте не хожаше, но привожаху (ему невесту) вечеръ, а заутра приношаху по ней, что вдадуче», т.е. у этого племени славян жених покупать себе невесту, давая за нее её родичам, терявшим работницу, выкуп — вено.
Брачные обычаи — особенно умыкание, т.-е. воровство девиц, — вносили не мало разлада во взаимные отношения родов. Каждый род берёг своих девушек, как работниц. Умычка работницы приносила убыток роду, и род искал возможности возместить свой убыток с похитителя, требовал вознаграждения с укравшего и его родичей, и в случае отказа, брался за оружие. Обыкновенно, похититель соглашался заплатить выкуп, и тогда все улаживалось мирно. Иногда жених заранее уговаривался с родителями невесты о плате за нее, и тогда умычка была только исполнением старого обычая, если только считали нужным его соблюсти. Невесту, по выплате вена, передавали жениху с рук на руки. До сих пор в народных свадебных обычаях сохранились отголоски тех отдалённых времён, когда брак являлся куплей-продажей нев?ст. Так, в некоторых местностях России соблюдается следующий обычай: подле невесты перед приходом жениха садится брат её или другой родственник. Дружко спрашивает его: „Зачемъ сидишь здесь?» — „Я берегу свою сестру», отвечает тот. „Она уже не твоя, а наша!» возражает дружко. „А если она теперь ваша, то заплатите мне за её прокорм. Я одевал ее, поил, кормил». — „Сколько же она тебе стоила?» спрашивает дружко. Сидящий возле невесты начинает перечислять, что он истратил на её прокорм. Дружко, выслушав, даёт ему монету, но тот говорит: „Мало!» Дружко даёт еще, и так до трех раз. Потом сидящий встаёт, и на его место садится жених. Если обиженному роду, у которого чужаки похищали женщину, они отказывались уплатить её рабочую стоимость, то начиналась вражда родов. Проливалась кровь.
Кровная месть у славян
Так как у славян было в обычае мстить за убийство, причём обязанность эта переходила от одного родича к другому, и каждое новое убийство вызывало и новых мстителей, то понятно, что происходило: члены отдельных родов резались насмерть, подстерегали и убивали друг друга, и это длилось иногда до тех пор, пока один из соперничествовавших родов не бывал вырезан дочиста, до последнего человека. Родовая месть возбуждалась и по всякому другому поводу — нечаянное убийство, ссора, кража, словом, всякое столкновение грозило разрешиться этим страшным обычаем. Умычка невест и обычай родовой мести поселяли и поддерживали большую рознь между отдельными родами.
По мере того, как разрасталось количество членов отдельных родов и увеличивалось родовое имущество, родовые связи становились менее крепки. Старому, дряхлому родоначальнику становилось уже не под силу управлять сильно разросшимся родом. Все труднее и труднее становилось и родичам решать, кто из них старше. Стали часты случаи, когда племянник по годам оказывался много старше своего дяди, или слишком дряхлый старейший родич явно не годился быть главой рода. Первое время в таких разросшихся родах стали допускать, чтобы старейшина избирал себе преемника при жизни и правил бы вместе с ним, таким путём как бы узаконяя его власть после своей смерти. Но случалось, что родоначальник умирал неожиданно, внезапно, бывал, например, убит на войне и не успевал назначить себе преемника. Тогда родичам из разросшегося рода приходилось самим избирать себе родовладыку.
Распадению родового быта больше всего способствовала необходимость переселения под напором врагов. Уже на Поднепровье племена славян должны были прийти с нарушенным строем родовой жизни. Передвигаясь под натиском аваров с Карпат и Дуная на Днепр, они, вероятно, в очень редких случаях доходили сюда целыми родовыми группами. А если доходили, то в новом краю, глухом и лесистом, находили крайне неблагоприятные условия для жизни целыми родами. Большому роду трудно было найти здесь место, на котором он мог бы сразу поселиться всей кучей, достаточно тесно, чтобы не рисковать расставить отдельные семьи слишком далеко одна от другой и уже этим одним ослабить родственную связь. Отдельным семьям невольно приходилось здесь отбиваться от рода в поисках удобного местожительства, к тому же и самое переселение не было свободной перекочевкой не спеша, заранее обдуманной и положенной: люди бежали, спасая свою жизнь от свирепых аваров, тут было не до сохранения родовой связи. Отдельные семьи иногда очень далеко отбивались от рода, власть старейшины рода уже, так сказать, не достигала их.У такой отделившейся семьи появлялось и свое отдельное имущество, так как работать, добывать себе пропитание ей приходится одной и только на себя, на свой страх и риск и своими только средствами.
Но одной семье было трудно бороться за свое существование в той суровой и новой обстановке, какую создавали для жизни естественные условия Поднепровья. Под давлением нужды отдельным семьям и лицам различных родов, случайно основавшимся на новых местах близко друг от друга, пришлось соединиться для совместной работы и для самозащиты. Такие союзы семей, связанные не столько родством и происхождением от одного родоначальника, сколько взаимной выгодой и сотрудничеством, скоро стали господствующей и основной формой общежития у восточных славян. У черногорцев и герцеговинцев можно еще теперь наблюдать существование таких союзов-семей, которые называются у них „задруги», „велики кучи», „заедины».
Основные задруги были, вероятно, очень немногочисленны, заключая в себе человек 20 или 25 взрослых мужчин работников, не считая стариков, женщин и детей; бывали, конечно, задруги и более обширные, заключавшие одних взрослых мужчин до 50 и более человек.
Где-нибудь у опушки большого леса, неподалеку от реки или озера, на высоком сухом месте располагалось жилье такой задруги. Жилье побольше, обнесённое земляным валом, служит домом старшине; здесь же, внутри вала или возле него, собираются задружники для совещания об общих делах. В студёную зимнюю пору здесь горит всегда огонь в прочном очаге, и каждый задружник может прийти сюда из своей на живую нитку смётанной хибарки погреться. Жилья остальных семей разбросаны вокруг в безпорядке: всякий ставить свое жилье там, где ему удобнее, окружая его земляным валом как для тепла, так и в целях безопасности от дикого зверя и злого человека.
Самые жилища славян этого времени огорожены в роде шалаша из жердей и тонких брёвен, сколоченных деревянными гвоздями, связанных лыком и скрепленных смолой, хворостом, дёрном; внутри „жилитва» находился очаг, истопка, отсюда произошло и наше слово — изба (истба).
По всему пространству нашей равнины находятся многочис-
ленные остатки земляных валов, которыми были окружены
древние „жилитва»; иногда они еле заметны, стертые всесокру-
шающей рукой времени, но часто и очень явственны и сохра-
нились сравнительно хорошо. Все они имеют довольно одно-
образный вид и размеры; форма их, большею частью, оваль-
ная, слегка разогнутая к востоку, откуда проделывался, оче-
видно, вход. Такой вал охватывает очень небольшое
пространство, еле достаточное для того, чтобы в нём
уместился современный средний крестьянский двор. Валы
рассеяны, обыкновенно, на расстоянии 3, 4, 5, даже 8 вёрст
один от другого. Их принято называть городищами.
Около таких городищ иногда находятся курганы — это
древние кладбища, в которых обитатели городищ хоро-
нили своих покойников.
Князьков. Из прошлого русской земли.
